Селина делает попытки уязвить, ослабить и выбить из равновесия словами, которые Брюс слышал уже много раз. Потому что ее он изучил примерно достаточно, чтобы понимать насколько Селина может быть непредсказуемой, но с другой стороны столь прямолинейной. Брюс молча выслушивает эти фразы, расшифровывая послание.
— Мне сходить с тобой?
А ты хотела бы быть на ее месте?
— …Твоими деньгами можно купить далеко не всё.
Это лишь оплата услуги. Тебе ли не знать, как работает рынок, Селина.
— У тебя нет ничего... попроще?
Ты выбрала эту рубашку лишь потому, что она нравится тебе? Или же, наоборот, не нравится?
Брюс скептически пожимает плечами. Ему все равно на выбор. Любая из этих рубашек является просто частью выходного гардероба, и вкусы людей, тем более других, никак не зависят от того, насколько он хорош или плох в чем-то.
Чем больше Брюс снисходителен с ней, тем сильнее Селина на него злится. Он буквально ощущает это в воздухе. Повисшее напряжение, которое его больше забавляет, чем злит. Хотя должно быть наоборот. Они же в ссоре. Селина опять установила границы между ними, а значит, вообще не имеет права его осуждать за что-либо. Но она здесь, а значит – ей, по крайней мере, не все равно. Осталось лишь потянуть время и дождаться, когда разговор перейдет к главному.
Она ускользает от его близости, и Брюс спокойно провожает ее взглядом. На мгновение, когда Селина перевела взгляд на его губы, ему показалось, что она почти могла бы сдаться. Не столь быстро. Еще один раунд, перед тем, как они подойдут к откровениям, вместо завуалированных уколов.
— Почему не послушать эрудированного человека? Уверен, если бы ты пошла со мной, узнала бы много интересного… от нее. – Брюс смотрит на свой гардероб, думая о том, что предпочел бы надеть обычную темную рубашку. Без принтов. А затем держать мысль, что стиль, который нравится Селине на встрече с другой девушкой – это совсем нормально.
Да ты просто молодец, Брюс. Еще немного и опять все разрушишь.
Он оборачивается, глядя на ее решительное выражение лица. Она задумала очередное испытание для них обоих, и Брюс ощущает исходящий от этого предложения скрытый подтекст. Ему не нравится втягиваться в подобные схемы и проходить испытания. Но сейчас внутреннее желание вынуждает действовать. Поэтому он выбирает ту самую черную рубашку и бросает на кровать, позади Селины.
— Только если это будет она. – Он тоже умеет выдвигать условия. Они ведь на равных. Судя по снисходительному кивку – она согласна, и Брюс слушает ее правила дальше. Задание представляет из себя простой ход, что-то вроде правды или действия. С одним условием – что в понимании Селины «не скучный вопрос»? – Думаю, тебе на руку, если я все же опоздаю. Ты ведь поэтому пришла? – Бросает он вдогонку, и хоть смотрит ей в спину, все равно чувствует, что снова попал в яблочко.
Соглашаясь на это, он прикидывает, какая грань наглости перейдет черту на этот раз? Его мысли не ведут к тому, что он действительно готов сражаться за то, чтобы просто расстегнуть все пуговицы? Это так банально, но азарт подогревает интерес к контексту. Брюса больше интересует их диалог, который у них обычно плохо складывается.
То ли потому, что не хватает времени спокойно и в нормальной обстановке обсудить все, то ли потому что Селина закрывается и недоверчиво отводит взгляд, не решаясь раскрывать перед ним свою жизнь.
— Сколько времени ты ждала бы меня, если бы я опаздывал? – Да, это тот самый нескучный вопрос, в совокупности с тем, что он вообще-то не комедиант-изобретатель и в его привычном общении не было моментов, где он должен был впечатлить или сразить кого-то красноречием.
Вопрос адресован самой Селине.
И только она может дать на него очередной дерзкий и не скучный ответ.
Пока Селина в очередной раз строит из себя невозмутимость и неприступность, придумывая нечто остроумное, Брюс невольно любуется ей. Он подмечает суть, детали, которые игнорируются, когда смотришь на человека, который тебе не очень интересен и не симпатичен.
У Селины появляются милые ямочки в уголках губ, когда она улыбается. Волнистый локон так изящно касается щеки, что Брюсу хочется коснуться его. А еще у нее такие яркие и выразительные глаза… И обо всем этом он ей не скажет. Потому что Селина не примет эту искренность за правду и подумает, что он банально пытается ей наговорить комплиментов.
Потому что Селина живет на улицах и не слышит в свой адрес тепла, привыкая к небрежной и прямой форме диалога. Все остальное – лесть и не правда.
Он забывает, что они играют.
— Чего ты на самом деле боишься, Селина? – Спрашивает он, будто обрывая на полуслове. – Проигрывать? – Кажется, она не понимает, к чему он клонит, поэтому переходит к более прямому пояснению. – Почему ты считаешь себя хуже других?
Речь идет о таких, как Мелисса. О тех девушках со статусом в обществе. У которых есть возможности. Правда лишь в том, что это не определяет личность. Селина наверняка думает, что если на ней надета потрепанная одежда с чужого плеча, значит, именно это делает ее ниже.
И Брюс не станет спорить лишь с одной ее установкой. Селина свободна от всего. В этом и есть ее сила. Пока он закупорен в бутылку с пробкой под названием «Уэйн», ее природа не диктует условий.
— Я помню тебя в том платье, которое ты надела на бал компании. Безусловно, тебе очень шло. Но в платье была ты, а не кто-то другой. – Он усмехается, думая, что «Золушка» под этот вариант совершенно не подходит. Селина Кайл ни за что не примет такую жизнь, в которой ей неуютно. И Брюс примет ее выбор. – Ах, да, я не спросил тогда о твоих предпочтениях. Может быть, что-то по цвету? Черный? Классика?
Она усмехается, но он готов поспорить, что заметил, как ее щеки слегка покраснели. Отлично. Снова верный ход, прежде чем они продолжат. Брюс смотрит на часы. Свидание можно считать почти проваленным, но почему-то ему не жаль. Сокращать дистанцию с той, которая постоянно выстраивает между ними стену гораздо притягательней.
И да, как же он мог забыть, у них своя война.
— Думаю, что если я сегодня останусь без свидания по твоей вине, ты составишь мне компанию. – Он смотрит ей в глаза. – Или моя подруга снова сбежит?
Если бы они оба не сдерживались, Селина бы бросилась на него с кулаками. Брюс играет с огнем, но так деликатно, что ей не остается шансов. Может, в вопросах он и скучен, но точно не в том, чтобы поставить кого-то на место.
— Что? – Невозмутимо продолжает он. – Я мог бы организовать что-нибудь на кухне. При свечах. Поместье пустует, тут много пространства для фантазии и танцев, если вдруг захочется сменить локацию. Нам никто не помешает.
Альфред уехал в город по делам, и Брюс может устроить тут внеплановую вечеринку, если захочет. Если захочет Селина. Если она не уйдет.
Он приближается к ней, пока она увлечена разговором и собственными мыслями. Расстояние, что было между ними до этого, неумолимо сократилось. Брюс мог заметить, как подрагивают ее ресницы, когда она вскидывает на него взгляд. Он наклоняется к ней ближе, чужие губы так близко… Ладонь касается ее плеча, пальцы нащупывают гладкий стеклянный сосуд, стоящий на столике позади нее.
— Совсем забыл об этом. – В его руках появляется фужер с шампанским, которое он пил, пока мучился с костюмами. Немного для храбрости. – За чудесный вечер. – Он подмигивает ей, отстраняется и делает глоток.
), посты от 3-его лица
